Слышишь? веселые клики с фламинской дороги несутся: * Идут с работы домой в дальнюю землю жнецы.

Кончили жатву для римлян они; не свивает

Сам надменный квирит доброй Церере венка. * Праздников более нет во славу великой богини,

Давшей народу взамен жёлудя – хлеб золотой. * Мы же с тобою вдвоем отпразднуем радостный праздник.

Друг для друга теперь двое мы целый народ.

Так – ты слыхала не раз о тайных пирах Элевзиса: * Скоро в отчизну с собой их победитель занес. * Греки ввели тот обряд: и греки, всё греки взывали

Даже в римских стенах: «К ночи спешите святой!»

Прочь убегал оглашенный; сгорал ученик ожиданьем,

Юношу белый хитон – знак чистоты – покрывал.

Робко в таинственный круг он входил: стояли рядами

Образы дивные; сам – словно бродил он во сне.

Змеи вились по земле; несли цветущие девы

Ларчик закрытый; на нем пышно качался венок

Спелых колосьев; жрецы торжественно двигались – пели…

Света – с тревожной тоской, трепетно ждал ученик.

Вот – после долгих и тяжких искусов, – ему открывали

Смысл освященных кругов, дивных обрядов и лиц…

Тайну – но тайну какую? не ту ли, что тесных объятий

Сильного смертного ты, матерь Церера, сама

Раз пожелала, когда свое бессмертное тело

Всё – Язиону царю ласково всё предала. * Как осчастливлен был Крит! И брачное ложе богини

Так и вскипело зерном, тучной покрылось травой.

Вся ж остальная зачахла земля… забыла богиня

В час упоительных нег свой благодетельный долг.

Так с изумленьем немым рассказу внимал посвященный;

Милой кивал он своей… Друг, о пойми же меня!

Тот развесистый мирт осеняет уютное место…

Наше блаженство земле тяжкой бедой не грозит.