I. <Заметка о замысле романа>

Баден-Баден.

Пятница,

29/17-го июля 1870, без четверти 10.

Мелькнула мысль нового романа[192]. Вот она: есть романтики реализма (Онегин – не пушкинский, а приятель Ральстона). * Они тоскуют о реальном и стремятся к нему, как прежние романтики к идеалу. Они ищут в реальном не поэзии – эта им смешна, но нечто великое и значительное, – а это вздор: настоящая жизнь прозаична и должна быть такою. Они несчастные, исковерканные – и мучатся самой этой исковерканностью, как вещью, совсем к их делу не подходящей. Между тем их явление, возможное в одной России, где всё еще носит характер пропедевтический, воспитательный, полезно и необходимо: они своего рода пророки, проповедники; а проповедник круглый, в самом себе заключенный и определившийся, немыслим. Пророчество – болезнь, голод, жажда: здоровый человек не может быть пророком и даже проповедником. Оттого я и в Базарова внес частицу этого романтизма, что заметил один Писарев. * В противоположность этому Онегину – надо поставить настоящего практика на американский лад, который так же спокойно делает свое дело, как мужик пашет и сеет, – можно подумать, что он хлопочет только о своем желудке, о своем bien être[193], и счесть его за дельного эгоиста; только наблюдательный глаз может видеть в нем струю социальную, гуманную, общечеловеческую: она сказывается в выборе его занятия, в сознании долга перед другими, в честно выдержанно сером <?>, во всем плебейском закале. Натура грубая, тяжелая на слово, без всякого эстетического начала – но сильная и мужественная, нескучливая, с выдержкой. У него своя религия – торжество низшего класса, в котором он хочет участвовать. Русский революционер.

К этим двум лицам присоединить тип русской красивой позерки (вроде Зубовой) * . До этого типа еще никто не касался. Он мне ясен. Потом тип девушки тоже несколько изломанной, «нигилистки», но страстной и хорошей (вроде г-жи Энгельгардт). * Потом фигура[194] вроде Ванички Новосильцева и других пигалиц (В. Шеншин, А. Шереметев) * . Для мужа позерки взять фигуру вроде Борисова – да нет, не Борисова, а деятеля государственного вроде графа Д. Толстого * [195]. (Молодые Писемские как дельные ребята – отношение их к № 2). *

Фабула мне еще далеко не видна… но вот что steht fest[196]:

№ 1 должен кончить самоубийством. Нигилистка (не назвать ли ее Марианной?) сперва увлекается им и бежит с ним – потом, разубедившись, живет с № 2.

NB. № 2 не должен представляться читателям как буржуа и пошляк, а нигилистка должна возбуждать сочувствие. Роль позерки во всем этом и ее мужа.

Нужно внести элемент политически-революционерный.

Женская фигура (1 нрзб.) должна пройти in dem Hintergrund[197].

№ 1 – Нежданов[198]

№ 2 –

№ 3 (позерка).

№ 4 (нигил.) Марианна.

Действие происходит в 1868-м.

1. Нежданов Алексей Дмитриевич – р. 1843. – 25.

2. Соломин Василий Федотыч[199] – р. 1840. – 28. Сын дьячка[200].

3. Сипягин Борис Иванович – р. 1820. – 48.

4. Сипягина Валентина Михайловна – р. 1839. – 29.

5. Коломенцев } – р. 1838. – 30. Калломейцев Семен Петрович[201]

6. Синецкая Марьянна Викентьевна – р. 1846. – 22.

(племянница Сипягина).

Мать ее Варв<ара> Ивановна[202].

7. Маркелов[203] Сергей Михайлович, брат Сип<ягиной> – р. 1833. – 35.

8. Остродумов[204] Пимен <Ив<анович>> – р. 1843. – 25.

9. Сипягина[205] Анна Захаровна – р. 1800. – 68. Сестра Ивана Захаровича С<ипягин>а[206].

10. Машурина Фекла – ниг<илистка> pur sang[207] (1838). 30.

11. Паклин Сила[208] Власьич[209] – р. 1841. 27.

Н. Нежд<анов> – р<омантик> р<еализма>.

С. Солом<ин> – амер<иканец>.

С-н. Сипягин. Г<осударственный> д<еятель>.

С-а. Сипягина. П<озерк>а.

С-я. Синецкая – н<игилистка>.

П. Паклин. Меф<истофель>.

К. Калломейцев – В<аничка> Н<овосильцев>.

О. Остродумов, П. – туп<ец> будущ<его> (?).

А. З. Анна Зах<аровна> – стар<ая дева> } второ<степенные лица>

<?>[210] М. Маркелов С. М.[211] озлобл<енный>[212]

Ф. Машурина.

Купец Голушкин.

Приказч<ик> Федя.

Викент<ий> Синец<кий> (Вердеревский) * [213].