Стихотворения в прозе

Источники текста

Черновые автографы шестидесяти восьми стихотворений в прозе, без заглавия, составляющие четыре группы в большой тетради среди автографов других произведений 1874–1879 годов: 1) 1 стихотворение, 1 с.; 2) 13 стихотворений, 6 с.; 3) 4 стихотворения, 2 с.; 4) 50 стихотворений, 38 с. с авторской пагинацией «1-40» (ошибочно пропущены цифры 37 и 38). Хранятся в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 86; описание см.: Mazon, p. 80, 83; фотокопии – ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 258, 326, 262, 248.

«Я шел среди высоких гор…» – черновой первоначальный автограф. 1 с. почт. бум. Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 78; описание см.: Mazon, p. 95; фотокопия – ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 234.

Черновой автограф стихов для «Двух четверостиший». Первоначальный набросок на обрывке листа почт. бум. Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 77; описание см.: Mazon, p. 101; фотокопия – ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 241.

Беловой автограф восьмидесяти трех перенумерованных стихотворений, без заглавия, с предисловием «К читателю» и перечнем названий стихотворений под заглавием «Сюжеты». Тетрадь, 131 с. текста с авторской пагинацией «1-135» (ошибочно пропущены цифры 124–129 и не учтены первые 2 с.: «К читателю» и «Сюжеты»). Хранится в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 96; описание см.: Mazon, p. 90–91; фотокопии – ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 316.

Перебеленные автографы на отдельных листах (с текстом на обеих сторонах) стихотворений: «Деревня», 2 с.; «Роза», 2 с.; «Лазурное царство (Сон)» и «Христос (Сон)», 2 с. Хранятся в отделе рукописей Bibl Nat, Slave 77; описание см.: Mazon, p. 89–90; фотокопии – ИРЛИ, Р. I, оп. 29, № 246, 245, 243.

«Senilia. [40] 50 стихотворений в прозе». Наборная рукопись; каждое стихотворение на отдельном листе (некоторые листы заполнены текстом и на обороте), без авторской пагинации; объединены и сброшюрованы в тетрадь с нумерацией по листам «1-55» (л. 2 – заглавие, л. 3 – «К читателю», л. 4 – перечень названий 40 стихотворений, л. 5-55 – текст 50-ти стихотворений). Хранится в ИРЛИ, собрание П. Я. Дашкова, ф. 93, оп. 2, № 260.

Корректура (гранки на папиросной бумаге) «Вестника Европы» с авторской правкой, 25 л. Гранки наклеены на чистые листы тетради вслед за наборной рукописью с нумерацией «56-106».

Письма к Стасюлевичу от 14 (26) августа, 17 (29) сентября, 29 сентября (11 октября), 3 (15) октября, 4 (16) октября, 13 (25) октября, 14 (26) октября 1882 г. с поправками к тексту «Стихотворений в прозе».

ВЕ, 1882, № 12, с. 473–520.

Первая часть стихотворений (см. с. 125–172) впервые опубликована: ВЕ, 1882, № 12, под заглавием: «Стихотворения в прозе И. С. Тургенева» и с предисловием «От редакции»; эта часть печатается по журнальному тексту с перечисленными ниже исправлениями по наборной рукописи и другим рукописным источникам, а также по письмам Тургенева к М. М. Стасюлевичу. В этом же разделе печатается (по наборной рукописи) и стихотворение «Порог» (с. 147–148), не помещенное в ВЕ по цензурным соображениям.

Вторая часть стихотворений (с. 173–189), при жизни автора не публиковавшихся, печатается по беловому автографу.

Исправления в первой части стихотворений:

Стр. 123, название цикла: «Senilia. Стихотворения в прозе» вместо «Стихотворения в прозе» (по наборной рукописи).

Стр. 125, строки 1–6 [43]: «К читателю» вместо «От редакции» (по беловому автографу и наборной рукописи).

Стр. 125, строка 3: «июня» вместо «июля» (по черновому и беловому автографам и перебеленным автографам на отдельных листах).

Стр. 125, строка 20: «дверями» вместо «дверьми» (по черновому и беловому автографам, перебеленным автографам на отдельных листах и наборной рукописи).

Стр. 128, строка 30: «что старушка» вместо «что эта старушка» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 129, строка 3: «страшная неистовая буря» вместо «страшная буря» (по беловому автографу и наборной рукописи).

Стр. 129, строка 14: «махнет на него» вместо «махнет» (по беловому автографу и наборной рукописи).

Стр. 130, строка 18: «было ни темно, ни светло» вместо «не было ни темно, ни светло» (по черновому и беловому автографам).

Стр. 132, строка 11: «А нищий ждал» вместо «А нищий всё ждал» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 132, строка 3: «Ты всегда говорил правду» вместо «„Услышишь суд глупца…“ Ты всегда говорил правду» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 134, строки 19–20: «голоском» вместо «голосом» (по наборной рукописи).

Стр. 135, строка 36: «круча» вместо «кручь» (по Письмам к Стасюлевичу).

Стр. 136, строки 14–15: «армячишко на эти богатырские плеча» вместо «армячишка на эти богатырские плечи» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 137, строка 36: «Злюка» вместо «Злюк» (по черновому я беловому автографам).

Стр. 137, строки 42–43: «не меняя ни манеры» вместо «не меняя манеры» (по черновому и беловому автографам).

Стр. 138, строка 45: «и юноши» вместо «а юноши» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 141, строка 75: «Сообрази» вместо «Вообрази» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 142, строка 16: «ринулся» вместо «кинулся» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 143, строки 1, 10–11 и 20: «Черепа», «черепов» и «черепа» вместо «Черепья», «черепьев» и «черепья» (по Письмам к Стасюлевичу).

Стр. 144, строка 27: «Вольно ж» вместо «Вольно же» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 144, строки 30 и 45: «Петра́» вместо «Пётра» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 144, строка 41: «Митряй» вместо «Митрий» (по черновому и беловому автографам и наборной рукописи).

Стр. 146, строка 1 (заглавие): «Памяти Ю. П. Вревской» вместо «Памяти Ю. П. В-вской» (по корректуре ВЕ).

Стр. 150, строка 14: «а богатство» вместо «и богатство» (по беловому автографу и наборной рукописи).

Стр. 152, строка 13: «небо» вместо «море» (по черновому автографу).

Стр. 160, строки 49–50: «я видел, как опустились и повисли ее руки, как окаменели ноги» вместо «я видел, как окаменели ее ноги» (по черновому и беловому автографам).

Стр. 162, строка 3: «в него» вместо «на него» (по черновому и беловому автографам).

Стр. 162, строки 3–4: «веселый день» вместо «весенний день» (по беловому автографу и наборной рукописи).

Стр. 165, строка 2: «в 1805 году» вместо «в 1803 году» (по беловому автографу и наборной рукописи).

Стр. 172, строка 3: «следующую» вместо «следующее» (по беловому автографу и наборной рукописи).

Стр. 177, строка 29: «Август, 1877» вместо «Август, 1878» (по черновому автографу).

Стр. 178: вставлены в двух случаях даты – «Январь, 1878» (по черновому автографу).

I

Первые черновые записи стихотворений 1877–1879 годов находятся в одной из тетрадей автографов Тургенева. В ней они еще не сформированы в единый цикл и разбросаны группами на листах между другими его произведениями, написанными в основном в середине и во второй половине 1870-х годов. На первом листе тетради – оглавление, составленное самим Тургеневым. В разных местах перечня произведений, содержащихся в этой тетради, трижды упоминаются: «6 страниц Posthuma», «2 стр. ½ Posthuma» и «40 стр. Posthuma»[44]. «Posthuma» (лат. – «Посмертные») – первое заглавие цикла стихотворений, говорящее о том, что эти произведения не предназначались к печати при жизни автора. Это заглавие возникло после записи стихотворений в тетради, так как в самих черновиках оно нигде не встречается, но уже здесь есть определение этого нового жанра: «Стихотворения без рифмы и размера»[45], отмеченное на полях перед стихотворением «Сон 1-й».

Раньше других, судя по датам, была написана группа стихотворений «2 стр. ½ Posthuma», в которую вошли черновые тексты стихотворений «Дрозд I» и «Дрозд II», датированные августом 1877 г. Позднее на полях рукописи были записаны стихотворения «Соперник» и «Мне жаль…».

Следующая группа стихотворений – 6 страниц Posthuma – заключала в себе сначала только восемь стихотворений без заглавий (каждое из них было обозначено крестиком и отделялось одно от другого пробелами), шесть из них датировано. Позднее над крестами некоторых стихотворений появились заглавия. К этой группе стихотворений относятся: Без гнезда, Кубок, без заглавия <Чья вина> – все три датированы январем 1878 г.; без заглавия и без даты <Деревня>; [Сон 1-й] Старуха (Сон), без даты; без заглавия <Разговор>; Враг и друг, февраль 1878; «Услышишь суд глупца и смех толпы холодной», февраль 1878. Судя по почерку и цвету чернил, стихотворения записывались: сначала первые три и, возможно, четвертое и пятое; потом «Разговор»; наконец – седьмое и восьмое. Позднее, карандашом, была поставлена нумерация около трех стихотворений: (1) Без гнезда, (2) Кубок, (3) Старуха. Помимо этих восьми стихотворений, на полях, более мелким почерком, позднее были набросаны еще пять: Нищий, Близнецы, Собака, Проклятие, Довольный человек; все они датированы февралем 1878 г. Наиболее трудными для чтения являются черновые тексты «Деревни» и «Старухи».

В оглавлении Тургенева не помечено одно стихотворение, без даты, набросанное отдельно, на оставшейся половине страницы после заключительных строк рассказа «Сон», который – как помечено тут же автором – был закончен 5 (17) мая 1876 г. Это стихотворение, написанное вслед за стихотворениями «Дрозд. I. II», сначала, видимо, не имело и заглавия, так как надпись Сон 1-й <Встреча> сделана явно позднее. Тургенев думал им открыть серию «снов», судя по спискам, набросанным на полях тетради (см. с. 449).

Последняя группа – 40 стр. Posthuma – черновики остальных пятидесяти стихотворений 1878–1879 годов. Ниже приводится перечень стихотворений в порядке их записи. В 1878 году записаны 34 стихотворения. С датой апрель: без заглавия <Дурак>, без заглавия <Чернорабочий и Белоручка>, Черепья, Пир у Верховного Существа, Восточная легенда; без даты: Конец света (Сон); апрель-май: Два двустишия <Два четверостишия>; май: Роза в грязи <Роза>, Гад, Щи; апрель-май: Necessitas – Vis – Libertas (Барельеф), [Воробей] Герой, Последнее свидание, Фантазия <Посещение>, Житейское правило <«Хочешь быть…»>; май: Порог, Насекомое (Сон); апрель: Маша!; июнь: Писатель и критик, С кем спорить; июль: Корреспондент, Старик, Два богача; август: Видение <Два брата>, Спасское; сентябрь: Б. Ю. П. В. <Памяти Ю. П. Вревской>, [авг.], Спасское – Париж; декабрь: Я шел среди высокихгор…, без заглавия <Песочные часы>, Христос (Сон), Нимфы, Когда меня не будет…, Сфинкс, Эгоист (2 редакции). Следующие 16 стихотворений записаны в 1879 году. С датой май: Милостыня, Камень, Голубь <Голуби>[46], Завтра… завтра…; нюнь: Я встал ночью…, Лазурное царство; август: Сон <Природа>, Повесить его! «Что я буду думать…»; сентябрь: «Как хороши, как свежи были розы…»; без даты: «Когда я один»; ноябрь: Стой! без заглавия <Мы еще повоюем, Н. Н., Морское плавание>; внизу страниц без даты и без заглавия – <Монах> и <К***>; без даты – «О моя молодость!..»

На полях рукописи есть наброски неосуществленных замыслов. На с. 7, около текста «Двух двустиший» <«Два четверостишия»>, написано заглавие и одна строка: <1 нрзб.>. «Я еще не похоронен заживо, как он… но я» <не закончено>. На с. 21 рядом со стихотворением «Б. Ю. П. В.» <«Памяти Ю. П. Вревской»> записан следующий текст, обведенный рамкой: «NB. Можно будет сделать когда-нибудь фантастический рассказ о человеке, убившем жену и которого потом преследует ее тень, привидение, которое он сам никогда не видел, но которое видят другие… Это должно довести его до отчаяния, до самообвинения, до самоубийства… Я видел такой сон, – из него можно нечто сделать».

Среди пачек других рукописей Тургенева есть два черновика, имеющих отношение к рукописям «Стихотворений в прозе»: первый черновой набросок стихотворения «Я шел среди высоких гор…» и черновик с вариантами стихов для «Двух четверостиший».

Черновые рукописи «Стихотворений в прозе» дают богатый материал для изучения их творческой истории, потому что все эти произведения очень тщательно отрабатывались писателем именно в черновиках. Не говоря уже об огромной работе стилистического характера, можно наблюдать, как первоначально скупая схема отражения какого-либо реального бытового факта обрастала фразами, сообщающими стихотворению особое настроение и глубокое смысловое обобщение. Той же цели служили и приписки заключительных фраз ко многим стихотворениям, сделанные позднее, уже после даты или рядом с датой (например, в стихотворении «Морское плавание», где конец увеличивался постепенно, в три приема, отчего содержание его все более приобретало окраску и настроение всего цикла «Senilia»). При всей тщательности стилистического и смыслового усовершенствования стихотворений, план и композиция каждого из этих маленьких произведений устанавливались сразу же и не менялись; каждое из них представлялось автору замкнутым и единым художественным целым.

Благодаря черновикам можно судить и о более точных датах, впоследствии измененных, некоторых стихотворений (см. ниже).

Последнее стихотворение в прозе в черновом автографе было помечено ноябрем 1879 г. С этого времени наступает перерыв в полтора года: следующая группа стихотворений появилась только в июне 1881 г. Однако писатель не перестает о них думать, – именно в это время он переписывает их набело. В парижском архиве Тургенева (Slave 96) сохранилась большая тетрадь, посвященная исключительно «Стихотворениям в прозе» (беловой автограф). Она содержит в себе 83 стихотворения: 68, переписанных из чернового автографа, за 1877-79 годы и 15 новых, из которых семь написано в июне 1881 г., пять – в июне 1882 г., одно в октябре и два в ноябре 1882 г. Эта большая тетрадь особенно ценна для исследователей творчества Тургенева, являясь единственным полным собранием «Стихотворений в прозе», составленным самим автором в том порядке, какой представлялся ему в то время наиболее совершенным. По этой тетради, строго следуя композиции, определенной Тургеневым, «Стихотворения в прозе» впервые напечатал Шарль Саломон в переводе на французский язык в книге: Tourguénev. Poèmes en prose. Première traduction intégrale publiée dans l’ordre du manuscrit original autographe avec des notes par Charles Salomon. Gap. 1931. Там же в послесловии дано подробное описание de visu всей рукописи.

На первом листе тетради есть помета рукой Тургенева: «Эта книга куплена 12 фев. / 31 янв. 1878 в Париже»; тот же текст повторен и на французском языке. Вслед за ним, на другом листе, идет авторское обращение «К читателю». Над обращением в качестве эпиграфа цитировалась строка из стихотворения Шиллера «Текла» (см. комментарий, с. 476). Затем следуют 130 страниц текста стихотворений с авторской нумерацией «1-135», а в конце тетради – 23 чистых листа. Заглавия еще нет, но рукопись представляет собой законченный цикл «Стихотворений в прозе»; возможно, уже в 1880 году Тургенев мыслил видеть эти стихотворения напечатанными отдельной книгой, так как в этом варианте обращения «К читателю» было: «не читай этой книжки <курсив ред.> сподряд…»

На обороте первого листа Тургенев составил перечень стихотворений под заглавием «Сюжеты». Этот интересный документ нельзя считать оглавлением к тетради беловых автографов, потому что стихотворения здесь записаны в иной последовательности; вместе с тем он не является и списком стихотворений, составленным по черновой тетради, так как здесь нарушен хронологический порядок их написания. Впервые этот лист был воспроизведен фототипическим способом в указанной выше книге Ш. Саломона и к нему была дана расшифровка текста во французском переводе, не везде правильная.

Ниже приводится перечень стихотворений в порядке их авторской нумерация.

 

Сюжеты

1. Черный дрозд, 1, 2

2. Без гнезда

3. Кубок

4. Чья вина?

5. На распутье (Геркулес)

6. Завидово

7. Деревня (Стихотворения в прозе) Февраль 1878 1, 2

8. Разговор (две горы)

9. Памяти Ю. В.

10. 9 фев(раля) 1821

11. Два друга (Смерть, кот(орая) приходит примирить)

12. Умирающая мать

13. Нищий (руку пожал)

15. Черепья

16. [К Н. Н. (?)] Гад

16. Капля

17. Форум (с головой Цицерона)

18. Нимфы

19. Соперник

20. Мне жаль…

21. Собака

22. Враг и друг

23. Услышишь суд глупца…

24. Проклятие

25. Довольный человек.

26. Близнецы

27. Извозчик («Маша» ночью).

28. Роза

29. Воробей (защ(ищает) дет(ей)

30. Елисейские поля (беспечальная)

31. Фантазия (Серо-розовая летучая мышь)

32. Порог

33. Дурак (рец(ензент))

34. Спла – [Право] – Свобода – Необходимость

35. Восточная легенда. Пир у Верховного Существа

36. Белоручка и Чернорабочий

37. Восточная легенда

38. [Двустишие] [Четверостишие] Два четверостишия

39. Щи

40. Писатель и критик

41. Два плода

42. Эгоизм и добродетель (Виардо)

43. Русский язык

44. С кем спорить?

45. Корреспондент

46. Старик

47. Два богача

48. О моя молодость!!!

49. Vagitus

50. Любовь и голод

51. [Уходящая жизнь] Песочные часы

52. Сфинкс

53. Бедняк

54. Камень

55. Завтра, завтра!

56. Я встал ночью…

57. Природа.

58. Повесить его!

59. Что я буду думать…

60. Как хороши, как свежи были розы…

61. Светляк

62. Стой!

63. Уистити

64. Молитва

65. Двойник

66. Пришитые крылья (?)

67. Перепелка

68. Встреча близ сада, 18-й и 20-й в.

 

Сны

1. Старуха

2. Лазурное царство

3. Конец света

4. Женщина

5. Христос

6. Арабески

 

1. Дорога к солнцу

2. Планета

3. Насекомое

 

Пейзажи

1. Морское плавание (Переезд в Англию из Гамбурга)

2. Тучи и белый голубь (в Спасском)

 

В этом перечне записано 80 названий стихотворений (если считать, что названия «Дрозд. 1.2» и «Деревня. 1.2» включают каждое по два стихотворения, что в «Арабесках» помечено два стихотворения под одним номером, что под № 66 написано два названия и что, вместе с тем, одно стихотворение повторяется дважды под разными наименованиями – «Морское плавание» и «Уистити»). Тургенев перенес из чернового автографа в перечень прежде всего названия стихотворений 1877–1879 годов, но не в порядке их создания; не вошли сюда следующие шесть названий: Житейское правило («Хочешь быть…»); К*** («То не ласточка…»); «Я шел среди высоких гор…»; «Когда меня не будет…» – все 1878 года; «Мы еще повоюем» и «Монах» – 1879 года. Пропуск их в перечне трудно объяснить. Девять стихотворений записаны под названиями, которые в черновом автографе не встречаются, но легко угадываются. Так, название: 11. Два друга (Смерть, которая приходит примирить) – соответствует содержанию стих. «Последнее свидание»; 27. Извозчик – стих. «Маша!»; 30. Елисейские поля (беспечальная) – вероятно, стих. «Н. Н.»; 42. Эгоизм и добродетель (Виардо) – стих. «Эгоист»; 49. Vagitus <Крик> – стих. «У-а… У-а!..»; 50. Любовь и Голод – стих. «Два брата»; 53. Бедняк – стих. «Милостыня»; 63. Уистити – стих. «Морское плавание»; Тучи и белый голубь… (Пейзажи, 2) – «Голуби». Кроме стихотворений 1877–1879 годов, в список вошли и три стихотворения 1881–1882 годов, которые впервые были записаны в тетради беловых автографов: 43. Русский язык; 49. Vagitus <У-а… У-а!>; 64. Молитва.

Большой интерес представляют 14 названий стихотворений, рукописи которых не обнаружены и которые большей частью, по-видимому, говорят о неосуществленных замыслах писателя. Это: 5. На распутье (Герк<улес>); 6. Завидово; 7. Деревня. 2. 10. 9 фев. 1821; 1.2. Умирающая мать; 16. Капля; 17. Форум (с головой Цицерона); 41. Два плода; 61. Светляк; 66. Пришитые крылья (?). Две птичьи смерти; 67. Перепелка; 68. Встреча близ сада, 18-й и 20-й в. Из раздела «Сны»: 6. Арабески. 1) Дорога к солнцу. 2) Планета. В этом списке встречается знакомое заглавие – «Перепелка». «Рассказ об умирающей перепелке», упоминаемый Тургеневым в письме от 27 января (8 февраля) 1881 г. к С. А. Толстой, вероятно, сначала в замыслах Тургенева и в его устных рассказах существовал как стихотворение в прозе: во всяком случае он близко примыкает и по теме и по настроению к циклу, почему Тургенев и внес его в этот список (как рассказ он возник позднее – автограф датируется 23 сентября (5 октября) 1882 г.). С замыслами под № 5 и 6 мы встречаемся еще в черновиках 1877–1878 годов. На полях страницы с записью «Сна 1-го» <Встреча> находится следующий список: «Черный дрозд. I. <Черный дрозд>. II. Завидово (два лица). Геркулес». Едва ли возможно будет раскрыть содержание всех этих замыслов, – известные до сих пор рукописные материалы и переписка Тургенева не содержат на этот счет каких-либо данных. Однако упоминания о них или пересказ их содержания могут встретиться в мемуарах. Так, Я. П. Полонский в своих воспоминаниях («И. С. Тургенев у себя, в его последний приезд на родину») передает устные рассказы Тургенева, – в частности, «Капля жизни» и о планете (ср. в перечне – «Капля» и «Планета»).

Заслуживает внимания и попытка писателя выделить некоторые из стихотворений в разделы: «Сны» и «Пейзажи». Списки под названием «Сны» мы встречаем дважды на полях его черновых рукописей. В первый раз список из трех снов («Сон 1-й», «Лазурь» и «Конец света») дан на полях черновика «Сон 1-й»; второй раз – из четырех снов («Встреча», «Лазурное царство», «Старуха», «Насекомое») – на полях черновика «Старуха». В перечне мы встречаемся уже со списком из восьми снов.

Названия большей части стихотворений в списке отмечены крестиками; Тургенев ставил их, видимо, около названий тех стихотворений, которые им были уже написаны или переписаны в тетрадь. Крестиков нет прежде всего у тех стихотворений, которые так и остались для нас неизвестными: у № 5, 6, 10, 12, 16, 17, 41, 61, 66 (два названия), 67, 68. Исключением являются два названия «Арабесок», замысел которых, вероятно, был реализован, но рукописи их до нас не дошли. Названия «Черный дрозд. 1.2» отмечены двумя крестиками, – как два самостоятельных произведения, оба переписанные в тетрадь. Напротив, около названия «Деревня. 1.2» стоит только один крестик, свидетельствующий о том, что второе стихотворение под тем же заглавием осталось неосуществленным замыслом автора. Нет крестиков около двух стихотворений, существующих тут же, в беловой рукописи: 43. Русский язык (июнь 1882 г.) и 49. Vagitus <У-а… У-а!..>, (ноябрь 1882 г.). Очевидно, когда создавался перечень, они еще не были записаны. Из трех стихотворений 1881–1882 годов только одно – 64. «Молитва» (июнь 1881 г.) – сопровождено крестиком – к этому времени оно было уже написано.

Перечень названий Тургенев начал составлять раньше переписывания стихотворений из черновой тетради в беловую, судя по тому, что некоторые стихотворения носят еще свои первоначальные названия. Список составлялся в несколько приемов. Доведя его до 30-го, а потом до 38-го номера и записав в разделе «Сны» пять стихотворений, а в разделе «Пейзажи» – два, Тургенев в правом верхнем углу пометил: «6 апр. [45] 47 ст<ихотворений>». Это было, видимо, 6 апреля 1880 г. Потом, разными почерками в три приема, записи велись уже на свободных местах листа. Перечень продолжался, судя по названиям более поздних стихотворений, и в 1881 году[47]. Можно предположить, что переписка стихотворений набело также началась с первой половины 1880 года.

В беловом автографе стихотворения в прозе все перенумерованы и записаны в следующем порядке: 1. Деревня. 2. Старуха (Сон), 3. [Женщина] Встреча (Сон). 4. Нищий. 5. Соперник. 6. Мне жаль… 7. Разговор. 8. Собака. 9. Враг и друг. 10. «Услышишь суд глупца и смех толпы холодной…» (Пушкин). 11. Довольный человек. 12. [Манфред] Проклятие. 13. Близнецы. 14. Дрозд. I. 15. Дрозд. II. 16. Без гнезда. 17. Кубок. 18. Чья вина? 19. Дурак. 20. Чернорабочий и Белоручка (Разговор). 21. Пир у Верховного Существа. 22. Черепья. 23. Восточная легенда. 24. Конец света (Сон). 25. Два четырехстишия. 26. Роза. 27. Маша! 28. Necessitas, Vis, Libertas (Барельеф). 29. Воробей. 30. Последнее свидание. 31. Житейское правило («Хочешь быть спокойным…»). 32. [Фантазия] Посещение. 33. Порог. 34. Насекомое (Сон). 35. Гад. 36. Щи. 37. Писатель и критик. 38. С кем спорить? 39. Корреспондент. 40. Старик. 41. «О моя молодость! О моя свежесть!» (Гоголь). 42. К ***. 43. Два богача. 44. Два брата. 45. Памяти Ю. П. В. 46. «Я шел среди высоких гор…» 47. Когда меня не будет… 48. Христос (Сон). 49. Песочные часы. 50. Нимфы. 51. Эгоист. 52. Сфинкс. 53. Милостыня. 54. Камень. 55. Голуб[ь]и. 56. Завтра! Завтра! 57. Я встал ночью… 58. Лазурное царство (Сон). 59. Природа (Сон). 60. Повесить его! 61. «Как хороши, как свежи были розы…» 62. Что я буду думать… 63. Когда я один… (Двойник). 64. Н. Н. 65. Морское плавание (Пейзаж). 66. Монах. 67. Стой! 68. Мы еще повоюем! 69. Путь к любви. 70. Фраза. 71. Простота. 72. Брамин. 73. Ты заплакал. 74. Любовь. 75. Молитва. 76. Истина и Правда. 77. Куропатки. 78. [Stoβseufzcr] Nessun maggior dolore. 79. Русский язык. 80. Попался под колесо. 81. Житейское правило («Если вы желаете…»), 82. У-а… У-а!.. 83. Мои деревья.

Переписывая свои стихотворения в прозе с черновиков в тетрадь беловых автографов и тем самым впервые создавая цикл, Тургенев не разместил их по разделам. Стихотворения, значащиеся в Перечне под рубрикой «Сны», были включены в общий хронологический ряд с подзаголовком «Сон», так же как и «Морское плавание» с подзаголовком «Пейзаж».

В основном в тетради беловых автографов был соблюден хронологический порядок следования стихотворений (под каждым из них была поставлена дата, как и в черновом автографе), но в самом начале цикла были сделаны отступления. Сначала Тургенев переписал тринадцать стихотворений, созданных им в феврале 1878 г., стихотворения «Дрозд I и II» (1877 г.); дальше переписаны три стихотворения от января 1878 г. и затем, начиная с апреля 1878 г., идут стихотворения в хронологическом порядке. Однако Тургенев изменил здесь даты некоторых стихотворений.

По-видимому, эти переделки были вызваны заботой Тургенева об эстетическом восприятии будущими читателями всего цикла в целом. Об этом говорят отступления от хронологического принципа в начале рукописи, даже с изменением первоначальных дат; на это же указывают и замечания на полях о расположении некоторых стихотворений в композиции всего цикла (см. комментарий к стихотворениям «Близнецы», «Посещение», «Насекомое», «Гад»).

Мыслями о том, как будет выглядеть цикл «Стихотворений в прозе» в печати, объясняется и дальнейшая работа Тургенева над усовершенствованием, т. е. непосредственно над текстом этих произведений. Здесь впервые даны заглавия стихотворениям: «Деревня», «Чья вина?», «Разговор», «Дурак», «Чернорабочий и Белоручка», «Житейское правило» (1878 г.), «К***», «Песочные часы», «Мы еще повоюем!», «Н. Н.», «Морское плавание», «Монах». Получили другие заглавия стихотворения: «Встреча», «Роза», «Воробей», «Посещение», «Два брата», «Голуби», «Природа». Очень немногие стихотворения были переписаны почти без правки. В большую же часть текстов Тургенев продолжал вносить – чернилами, а затем карандашом – довольно многочисленные поправки стилистического характера, в частности, уничтожил случайно получившиеся ритмы стиха и рифмы. Очень существенны различные вставки в текст, способствовавшие созданию общего настроения для всего цикла при всем разнообразии его тематики (интересны, например, вставки в стихотворениях «Собака», «Порог», «Эгоист», «Что я буду думать…», «Монах»). Большой правке, как и в черновике, снова подверглась «Деревня».

Всё сказанное выше относится к первой, бо́льшей части рукописи – к стихотворениям 1877–1879 годов, которые в тетради в 130 страниц заняли 117 страниц текста. После перерыва в полтора года, с июня 1881 г. Тургенев стал записывать в эту тетрадь новые стихотворения – тетрадь с беловыми автографами с этого времени получила вид черновой рукописи. В июне 1881 г. Тургенев написал семь стихотворений (№ 69–75), дошедших до нас в единственной редакции, за исключением «Молитвы», отделкой которой Тургенев усиленно занимался, подготавливая ее к печати.

Еще целый год не вписывал Тургенев в тетрадь беловых автографов ни одного произведения. В июне 1882 г. он записал пять новых стихотворений в прозе (№ 76–80), над которыми, особенно над «Истиной и Правдой», он много работал, но только одно из них, «Русский язык», было напечатано при жизни писателя.

В августе 1882 г. Тургенев обещал Стасюлевичу дать «Стихотворения в прозе» в его журнал. Писатель стал активно готовить их, и в беловой тетради появились еще три стихотворения: 81. «Житейское правило» (октябрь); 82. «У-а… У-а!..» (ноябрь); 83. «Мои деревья» (ноябрь). Над этими стихотворениями Тургенев тщательно работал, особенно над последними двумя, которые испещрены поправками. Он явно готовил их к печати, но при его жизни им (№ 82 и 83) не суждено было увидеть свет.

На последней странице рукописи карандашом обозначено: «1883!» – однако под этим годом уже ничего не было написано.

Три отдельных листа со стихотворениями «Деревня», «Роза», «Лазурное царство» и «Христос», сохранившиеся в парижском архиве Тургенева, представляют собой перебеленные автографы из беловой тетради с небольшой правкой, после которой «Лазурное царство» и «Роза» не имеют разночтений с наборной рукописью; в «Деревне» сохраняются самостоятельные варианты с некоторым сокращением текста белового автографа; стихотворение «Христос» имеет небольшие разночтения с окончательным текстом. Эти автографы являются промежуточным звеном между текстами беловой тетради и наборной рукописи. Возможно, они были приготовлены для каких-нибудь переводов на иностранные языки.

II

Появление «Стихотворений в прозе» в печати было следствием настойчивых просьб к Тургеневу со стороны редактора «Вестника Европы» М. М. Стасюлевича, посетившего писателя в Буживале 31 июля (12 августа) 1882 г. Сам Стасюлевич подробно рассказал об этой встрече:

«Среди разговора я спросил Тургенева, не читал ли он в английских газетах приятное известие, будто он дописывает большой роман. Он энергически отрицал этот слух. <…> „Впрочем, – прибавил он, подумав: – хотите я докажу вам на деле, что я не только не пишу романа, но и никогда не буду писать!“ Затем он наклонился и достал из бокового ящика письменного стола портфель, откуда вынул большую пачку написанных листков различного формата и цвета. На выражение моего удивления: что это такое может быть? – он объяснил, что это нечто вроде того, что художники называют эскизами, этюдами с натуры, которыми они потом пользуются, когда пишут большую картину. Точно так же и Тургенев, при всяком выдающемся случае, под живым впечатлением факта или блеснувшей мысли, писал на первом попавшемся клочке бумаги и складывал всё в портфель. „Это мои материалы, – заключил он: – они пошли бы в дело, если бы я взялся за большую работу; так вот, чтобы доказать вам, что я ничего не пишу и ничего не напишу, я запечатаю всё это и отдам вам на хранение до моей смерти“. Я признался ему, что я все-таки не хорошо понимаю, что это такое за „материалы“, и просил его, не прочтет ли он мне хоть что-нибудь из этих листков. Он и прочел сначала „Деревню“, а потом „Машу“. Мастерское его чтение последней подействовало на меня так, что мне не нужно было ничего к этому присоединять; он прочел еще две-три пьесы. – Нет, И. С. – сказал я ему: – я не согласен на ваше предложение; если публика должна ждать вашей смерти для того, чтобы познакомиться с этою прелестью, то ведь придется пожелать, чтобы вы скорей умерли; на это я не согласен; а мы просто напечатаем всё это теперь же. – Тут он мне объяснил, что между этими фрагментами есть такие, которые никогда или очень долго еще не должны увидать света: они слишком личного и интимного характера. Прения наши кончились тем, что он согласился переписать только те, которые он считает возможными для печати; и действительно, недели через две прислал мне листков 50, тщательно и собственноручно переписанных им, как это всегда бывало с его рукописями. При обратном моем проезде, когда я был у него 5[48] сентября <1882> в последний раз, Тургенев выразил сомнение относительно только одной пьесы, особенно замечательной <„Порог“>, и потом кончил тем, что в корректуре вынул ее и заменил другою»[49].

Тургенев прислал Стасюлевичу сначала не пятьдесят, а только сорок стихотворений, сопроводив, их перечнем на отдельном листе, а затем, вместе с письмом от 5 (17) августа 1882 г., послал «еще десяток», «для укомплектования полсотни», а именно: «Собака», «Нищий», «Услышишь суд глупца…», «Последнее свидание», «Два богача», «Корреспондент», «Стой!», «Монах», «Мы еще повоюем!», «Русский язык»[50].

В том же письме Тургенев просил Стасюлевича перечесть стихотворения, а затем переслать всю рукопись Анненкову, – «так как, – пишет Тургенев, – без его окончательного рассмотрения я до сих пор ничего не печатал и впредь не намерен». В Буживале 3 (15) сентября 1882 г. состоялось второе свидание Тургенева со Стасюлевичем. А на другой день после встречи и заключительной беседы со Стасюлевичем Тургенев писал Анненкову, что «Стихотворения в прозе» он передал в «Вестник Европы» «с непременным условием, чтобы они были посланы Вам и чтобы Вы разрешили следующие вопросы: a) следует ли их вообще печатать? b) следует ли выставить мое имя? c) если печатать, то какие выкинуть? Это было мое conditio sine qua non <обязательное условие>. Стасюлевич согласился…»

В архиве М. М. Стасюлевича сохранился чистовой автограф стихотворений в прозе на отдельных листах (наборная рукопись) и корректурные гранки с авторской правкой. Впоследствии все листы вместе с гранками были подклеены и переплетены в отдельную книгу в том порядке, в каком они напечатаны в «Вестнике Европы». Рукопись начиналась с титульного листа, на котором цикл впервые получил заглавие, данное ему автором – «Senilia».

О заглавии «Стихотворения в прозе» в трудах о Тургеневе нередко сообщались неверные или неточные сведения: некоторые исследователи ошибочно считали, что оно было дано не самим Тургеневым, а М. М. Стасюлевичем[51]. Рукописи Тургенева дают возможность проследить, как это заглавие менялось и когда оно возникло.

Ни в черновом, ни в беловом автографах заглавия цикла не было. Правда, уже в черновом автографе мы встречаем наименование его. В оглавлении к большой тетради чернового автографа, очевидно в 1879 г., Тургенев называет свои стихотворения «Posthuma» («Посмертные»). В этой же тетради, на полях черновика «Сон 1-й», он указал на их жанровый признак: «Стихотворения без рифм и размера». Очевидно, уже после того, как Тургенев решил печатать цикл в «Вестнике Европы», в черновом автографе на полях наброска «Деревни» он написал: «Сор<ок> стих<отворений> в прозе». Однако на заглавном листе рукописи, посланной им для набора в «Вестник Европы» (наборная рукопись), было тщательно и узорно выведено: «Senilia», а ниже – «40 стихотворений в прозе» в качестве подзаголовка (цифра «40» Стасюлевичем переправлена на «50»)[52].

В письме к Анненкову из Буживаля от 4 (16) сентября 1882 г. Тургенев засвидетельствовал, что стихотворения в прозе он озаглавил сперва «Posthuma», потом «Senilia», но что Стасюлевич желал бы дать им название «Зигзаги». Заглавие «Зигзаги» действительно некоторое время упоминалось в переписке Тургенева. В письме к А. Н. Пыпину от 31 июля (12 августа) 1882 г., рассказывая о стихотворениях в прозе, Стасюлевич, между прочим, объяснил, почему он выдумал для них заглавие «Зигзаги»: «…и все-таки я Вам не дал полного понятия об этих „зигзагах“, которые коротки как молнии и как молния внезапно освещают пред Вами громадные перспективы» (Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 410)[53]; в этом же письме Стасюлевич, однако, сообщил также, что эти «листки, наброски, зигзаги, силуэты» «сам Тургенев называет <…> – „Стихотворения в прозе“».

Разрешение на заглавие «Стихотворения в прозе» Тургенев дал в своем письме к Стасюлевичу от 29 сентября (11 октября) 1882 г.: «Со всеми Вашими предложениями насчет заглавия и т. д. вполне согласен». Во французском переводе, появившемся в декабре 1882 г., цикл был назван «Petits poèmes en prose». Однако в письме к Л. Пичу от 13 (25) декабря 1882 г. мы находим опять два названия. «За последние четыре года, – пишет Тургенев, – не написав ничего более или менее значительного и длинного, я набросал целый ряд „Маленьких стихотворений в прозе“ (так как, к сожалению, я совсем не поэт) на отдельных листках. О напечатании их я никогда не думал. Но вот до моего русского издателя дошли какие-то слухи о них – и он уговорил меня дать ему около пятидесяти этих „Senilia“ (таково, собственно, было их название) для его журнала – конечно, строжайшим образом очистив их от всего автобиографического и личного <…> Собственно говоря, это не что иное, как последние тяжкие вздохи (вежливо выражаясь) старика». В 1883 г. при жизни Тургенева в переводах существовали одновременно оба названия; например, сборник, изданный в Лейпциге, назывался «Senilia», а в Бреславле – «Gedichte in Prosa». В настоящем издании сохранено двойное название, которое было дано самим Тургеневым в наборной рукописи.

Кроме заглавия цикла, долго обсуждавшегося между Тургеневым и Стасюлевичем, перед публикацией «Стихотворений в прозе» возникали и другие вопросы. Так, например, Стасюлевич, видимо, хотел сначала печатать стихотворения без заглавий, о чем узнаём из письма Тургенева к нему от 17 (29) сентября 1882 г.: «Кстати <…> не лучше ли оставить заглавия стихотворений? А то выходит немного стадно. – В случае нужды – их можно уничтожить на корректурах». Заглавия стихотворений Стасюлевич сохранил, зато предложил Тургеневу, вместо его обращения «К читателю», напечатать предисловие «От редакции» (см. комментарий на с. 476).

Переписывая стихотворения из тетради беловых автографов в наборную рукопись, Тургенев внес в текст незначительные исправления.

В журнале стихотворения были распределены в хронологическом порядке по двум разделам: «I. 1878-й год» (перед стихотворением «Деревня») и «II. 1879–1882 гг.» (перед стихотворением «Камень»). К стихотворениям «Житейское правило», «Враг и друг» и «Пир у Верховного Существа» даты были поставлены произвольно (см. об этом в комментариях к каждому из этих стихотворений).

Стасюлевич отправил Тургеневу в Буживаль корректуру «Стихотворений в прозе» 27 сентября (9 октября) 1882 г. (см.: Стасюлевич, т. 3, с. 209). Одновременно гранки были отправлены и Анненкову в Баден-Баден, и тот прислал 2 (14) октября Тургеневу восторженный отзыв о стихотворениях: «Общий их характер просто ослепил меня: темные кружки пошли в глазах, а из этих кружков стал выделяться удивительно симпатичный образ автора – что за гуманность, что за теплое слово, при простоте и радужных красках, что за грусть, покорность судьбе и радость за человеческое свое существование. Вы написали себе панегирик, Иван Сергеевич, этими стихотворениями и очень ошиблись, думая, что в них нет ничего личного, субъективного. Личное-то в них и играет первую и самую блестящую роль; личное-то и составляет их parfum <аромат> и прелесть. Некоторые из рассказов мне показались бессодержательными или я их не понял. Таковы „Соперник“ и „Конец света“, но сохрани Вас бог дотронуться до них или выкинуть их: весь чудный аккорд будет нарушен, они необходимы в нем, как, пожалуй, неправильности в ином лице, которые составляют часто его красоту. Да и за один их язык они должны остаться там, где стоят, – и от них несется та же очаровательная нота, как и от всех других». Сделав несколько мелких замечаний частного характера (они приведены ниже в комментариях к отдельным стихотворениям), Анненков заканчивал свой отзыв наблюдением, что Тургенев злоупотребляет подзаголовком «Сон»: «Или всё сон, или ничего не сон в этих стихотворениях, и нет причин награждать одни из них извинительной надписью, а другие нет. Во всяком случае они, повторяю, представляют оригинальное и обаятельное явление в высшей степени, и я жду с любопытством, какое впечатление произведут они на нашу публику» (ИРЛИ, ф. 7, ед. хр. 13, л. 85–86).

Получив это письмо, Тургенев ответил 5 (17) октября 1882 г. Анненкову: «Ваш отзыв о моих „Стихотворениях“ меня искренне обрадовал и – успокоил. Теперь я уже не сомневаюсь в том, что следовало их напечатать». В тот же день, когда было написано письмо Тургеневу с приведенным отзывом, Анненков написал и Стасюлевичу: «Хочу Вас поблагодарить за эту ткань из солнца, радуги, алмазов, женских слез и благородной мужской мысли, которая называется „Стихотворения в прозе“ и которую Вы мне переслали. Я уже писал о ней автору…» (Стасюлевич, т. 3, с. 406).

Письмом от 3 (15) октября Тургенев известил Стасюлевича о том, что он получил корректурные листы «Стихотворений в прозе». На следующий же день, вместе с своим письмом, он отправил корректуру обратно. В этом и следующих письмах Тургенев сообщает Стасюлевичу о заменах, произведенных им в тексте, и о выправленных опечатках. Сохранившаяся корректура с правкой Тургенева показывает, что писатель выполнил все предложения Анненкова, в частности вычеркнул подзаголовок «Сон» у стихотворений «Старуха», «Насекомое», «Лазурное царство», «Христос» и «Природа» (о других исправлениях текста и связанной с этим перепиской со Стасюлевичем см. комментарии к отдельным стихотворениям).

Еще декабрьский номер «Вестника Европы» не вышел в свет, как Стасюлевич начал просить Тургенева прислать ему для печати следующие пятьдесят стихотворений, на что писатель ответил ему 5 (17) ноября 1882 г.: «…я едва ли буду в состоянии выслать Вам скоро вторую полсотню (сперва надо посмотреть, как публика проглотит первую) – так как бо́льшая часть этих „Стихотворений в прозе“ – характера автобиографического, то есть неудобного к публикации». Однако в то же время, 18 (30) октября, Тургенев пишет А. В. Топорову, что к последнему тому своих сочинений, которые тогда печатались, он приложит ряд произведений «и „Стихотворения в прозе“ – в хронологическом порядке. (Также будет прибавлено, если я что-нибудь еще напишу в 83-м году.)». Позднее, 15 (27) июля 1883 г., Тургенев обещал И. И. Глазунову, что он доставит в X том своих сочинений «и продолжение стихотворений в прозе». Однако в т. IX Сочинений 1883 г. «Стихотворения в прозе» были перепечатаны без изменений из «Вестника Европы»[54].

В конце 1920-х годов проф. А. Мазон, получивший доступ к бумагам Тургенева, хранившимся у наследников П. Виардо, нашел среди них рукописи «Стихотворений в прозе». Помимо тех, которые были напечатаны самим Тургеневым в «Вестнике Европы» или сообщены им Стасюлевичу («Порог», «С кем спорить»), рукописи содержали еще 31 стихотворение (Mazon, p. 35–36, 83, 89–91, 100, 101).

Первое сообщение о находке этих рукописей и перечень неопубликованных отрывков А. Мазон дал в небольшой статье: «Подлинный текст стихотворений в прозе И. Тургенева», напечатанной в 1927 г. в Праге, в сборнике в честь проф. В. Тилле[55]. Два года спустя французский перевод этих не известных ранее «Стихотворений в прозе», сделанный Шарлем Саломоном непосредственно с рукописи (до опубликования русского подлинника), А. Мазон напечатал со своей вводной статьей в журнале «Revue des Deux Mondes»[56]. Вскоре увидели свет и русские тексты указанных стихотворений, получивших произвольное название «новых»: они напечатаны отдельной книгой параллельно с французскими переводами, выполненными Ш. Саломоном, и со вступительной статьей А. Мазона[57].

Это издание вызвало к себе большой интерес как за рубежом, так и у нас и поставило перед необходимостью выпустить издание всего цикла «Стихотворений в прозе». Выполнение этой задачи, однако, замедлилось.

Первую попытку в этом отношении предпринял тот же Ш. Саломон, напечатавший в небольшом количестве экземпляров все 83 «Стихотворения в прозе» по беловому автографу, в собственных французских переводах, с описанием их рукописей и ценными, хотя и немногочисленными, примечаниями[58]. Французский читатель получил хороший перевод этого цикла произведений Тургенева. Ш. Саломон, бывший выдающимся переводчиком, вместе с А. Мазоном и его сотрудниками проделал огромную работу но прочтению рукописей ни разу не публиковавшихся стихотворений. Пользуясь, однако, черновыми рукописями Тургенева, переводчик несколько мест в них прочел неправильно, вследствие чего в истолковании и комментировании отдельных «стихотворений в прозе» утвердились некоторые искажения, из французских изданий перешедшие также в русские.

В 1931 г. под редакцией Б. В. Томашевского вышло отдельное издание «Стихотворений в прозе». В этом издании впервые объединены как те стихотворения, которые были опубликованы самим Тургеневым, так и «Новые стихотворения в прозе», извлеченные А. Мазоном из рукописей. Тексты их опубликованы в том порядке и в том их прочтении, какое было дано в названном выше французском издании 1930 года[59].

III

Современники свидетельствуют, что Тургенев долгое время держал в тайне свои «Стихотворения в прозе» и не готовил к печати до тех пор, пока они не сложились в целый цикл. Лишь немногие из его друзей знали об этих его произведениях. Летом 1881 г., в Спасском, Тургенев прочел пять стихотворений в прозе Я. П. и Ж. А. Полонским, – какие именно – остается неизвестным; с какими-то стихотворениями он познакомил также М. Г. Савину; о существовании их вскоре после того узнали в Буживале П. Л. Лавров[60], затем М. М. Стасюлевич. Познакомил он с некоторыми из них и своих зарубежных друзей. Л. Пич вспоминал, что в последние годы своей жизни, когда Тургеневым всё сильнее овладевала старческая тоска, «он написал много поэтических видений, воспоминаний и аллегорий глубоко пессимистического содержания, замечательных то грандиозной смелостью, то увлекательной грацией рисунка. Он называл эти произведения „Senilia“»[61].

В сентябре – ноябре 1882 г., пока шла подготовка рукописи «Стихотворений» к набору, о существовании цикла стало известно довольно широкому кругу литераторов; некоторым из них Стасюлевич давал рукопись на короткое время для ознакомления. А. Ф. Кони вспоминает, что он был одним из тех, кто имел рукопись в своих руках осенью 1882 г. «Рукопись дана была мне поздно вечером до утра, и я провел всю ночь, читая и несколько раз перечитывая эти чудные вещи, в которых не знаешь, чему больше удивляться – могучей ли прелести русского языка или яркости картин и трогательной нежности образов. Я высказал всё это в письме к Стасюлевичу <…> а он, как оказалось, послал мое письмо в подлиннике Тургеневу»[62].

В сентябре 1882 г. Стасюлевич ездил в деревню к К. К. Арсеньеву, видимо имея при себе рукопись «Стихотворений в прозе» и читал их хозяину. «Вчера, – писал Тургенев Стасюлевичу 17 (29) сентября 1882 г., – я получил Ваше письмо из деревни Арсеньева и очень обрадовался его отзыву <…> Он человек с верным и тонким вкусом. Желаю, чтобы его предсказанья хотя отчасти оправдались». В тот же день Тургенев извещал М. Г. Савину, что она, вероятно, сможет прочесть в декабрьской книжке «Вестника Европы» «штук пятьдесят тех „Стихотворений в прозе“, из которых я Вам сообщил два, три в Спасском. Только не те, которые я Вам сообщил. Эти, как слишком личные, исключены совершенно». Об этом Тургенев написал тогда же и Ж. А. Полонской.

Чем ближе становился срок выхода декабрьской книжки «Вестника Европы», где «Стихотворения» должны были появиться, тем отчетливее было нетерпение Тургенева, всё чаще задававшего и себе и своим корреспондентам один и тот же тревожный вопрос: что скажет о них публика?

«Стасюлевич и его кружок очень довольны моими „Стихотворениями», – писал Тургенев Ж. А. Полонской 4 (16) октября 1882 г., – посмотрим, что скажет публика», и снова, в письме к ней от 17 (29) октября: «„Стихотворениями в прозе“ редакция „В(естника) Е(вропы)“ кажется весьма довольной. Посмотрим, что публика скажет?» Говоря то же самое о «Стихотворениях в прозе» в письме к А. В. Топорову от 5 (17) ноября 1882 г., Тургенев прибавлял: «Очень уж эти „Стихотворения“ не подходят к тому, что она (публика) привыкла читать», и снова ему же 7 (19) декабря 1882 г.: «Надеюсь, что хотя некоторые из них Вам понравятся. Публика и критика отнесутся к ним или равнодушно, или презрительно, но я от этого не запла́чу».

В ноябре 1882 г. Тургенев разрешил Д. В. Григоровичу прочитать некоторые стихотворения в прозе на вечере в пользу Литературного фонда. По этому поводу он вел переписку с разными лицами. Д. В. Григоровичу он писал 13 (25) ноября 1882 г.: «Что касается до прочтения Вами некоторых моих „Стихотворений в прозе“ – то, разумеется, я лучшего чтеца и желать не могу, и мне остается благодарить Вас. Стасюлевич просил моего разрешения, и я, понятное дело, не мог не согласиться, хотя и думаю, что эти „Стихотворения“ вовсе не пригодны для публичного чтения. Они могут иметь некоторый успех только в интимном кругу»[63].

Публичное чтение нескольких «Стихотворений в прозе» Д. В. Григоровичем не состоялось, и Тургенев радовался этому, так как был уверен, что они покажутся «скучными» и не произведут никакого впечатления. Тургенев пытался объясниться по этому поводу с Д. В. Григоровичем, по-видимому, не зная еще, что отмена чтения произошла по инициативе именно Григоровича, которому «Стихотворения в прозе» не понравились не только в рукописи, но и в печати, в появившейся книжке «Вестника Европы». «Насчет самих „Стихотворений“, – писал ему Тургенев 3 (15) декабря 1882 г., – я нимало не ослеплен: нечего и говорить, что они не годятся для публичного чтения, они могут понравиться только самому тесному кружку литературных любителей <…> Некоторые из этих „Стихотворений“ останутся, надеюсь, в памяти нескольких десятков читателей; надо всеми пройдет игривое перо Буренина и др. – и „река времен в своем теченьи“ унесет в лоно забвенья эти легонькие листки…»

«О мнении публики и критики еще ничего не известно, – записал Тургенев в своем дневнике 5 (17) декабря 1882 г. – Григорович сказал Полонскому, что он в них ничего не понимает, – другими словами, что они ему не нравятся. То же самое, по всем вероятиям, скажет и публика»[64].

Когда «Стихотворения в прозе» появились в декабрьской книжке «Вестника Европы» 1882 года, к Тургеневу чаще начали поступать отзывы о них читателей. В ответ на сообщенный ему отзыв М. М. Ковалевского Тургенев писал Стасюлевичу 8 (20) декабря 1882 г.: «Мнение Ковалевского о „Ст<ихотворениях> в пр<озе>“ очень для меня лестно. Подобные мнения – подобных людей – важны; а публика – en gvos <вообще> – и критика – en grossier <грубо говоря> – могут говорить, что им угодно». «Благодарю вас за дружеский привет и доброе слово по поводу моих „Ст<ихотворений> в пр<озе>“. Ваше одобрение служит мне ручательством в том, что их стоило напечатать», – писал Тургенев В. П. Гаевскому 17 (29) декабря 1882 г. Получено было также письмо от Ж. А. Полонской, которая сообщала ему 6 (18) – 7 (19) декабря 1882 г.: «Ваши стихотворения в прозе я читала и перечитывала с великим наслаждением. Невольно они переносили меня в Ваше Спасское, в то время, когда Вы сами нам читали их. Невольно припоминались и Ваше лицо, и Ваши речи…» (Звенья, т. 8, с. 244). С некоторым удивлением и недоверием воспринял Тургенев известие, сообщенное ему Д. В. Григоровичем. – о том, что о «Стихотворениях» с «одобрением и похвалой» отозвался Гончаров. Тургенев писал об этом Ж. А. Полонской и А. В. Топорову (письма от 12 (24) декабря 1882 г. и 28 декабря 1882 г. / 9 января 1883 г.); последнему он прибавлял «от себя», что похвала Гончарова «вероятно, доказательство слабого их успеха в публике». Напротив, искренне обрадовался Тургенев сочувственному отзыву Л. Н. Толстого (к сожалению, это письмо до нас не дошло). Толстому Тургенев ответил 15 (27) декабря 1882 г.: «Ваше письмо доставило мне большую радость. Во-первых, мне очень приятно, что некоторые из моих „Ст<ихотворений> в пр<озе>“ Вам понравились[65]; а главное: я снова почувствовал, что Вы меня любите и знаете, что и я Вас люблю искренне». А в своем дневнике (запись от 31 декабря 1882 г. / 12 января 1883 г.) Тургенев, подводя первые итоги впечатлениям от его нового произведения, особо выделял отзыв Л. Н. Толстого: «Стихотворения в прозе имели больше успеха, чем я ожидал – если не в публике вообще, то в кружках de lettrés <просвещенных людей>». Далее записано в скобках: «Очень меня порадовало одобрение Льва Толстого» (Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 394).

Сразу же по выходе в свет книжки «Вестника Европы» со «Стихотворениями в прозе» стали появляться отклики на них в периодической печати. В «Новостях и Биржевой газете» отмечалось уже на другой день: «Многие из этих „заметок“ превосходны по мысли и языку, полны поэзии и глубоко западают в душу»[66]. В «Голосе» появилась статья Арс. Введенского, в которой, между прочим, говорилось: «„Стихотворения“ И. С. Тургенева – действительно стихотворения, проникнутые гуманною мыслью, которая постоянно и неумолчно звучит в каждом отрывке, если не считать нескольких „осенних отрывков“. Конечно, эти мелкие отрывки, уже по самому характеру и складу своему, не могут иметь того огромного значения, которое свойственно его произведениям, посвященным анализу общественной жизни. Но и короткие отзвуки душевной жизни поэта, выражающиеся в чрезвычайно поэтических, целостных, западающих в душу образах, не пройдут бесследно в душе читателя и вызовут чувства, не совсем обычные в наше беспощадное время». Критику особенно понравились стихотворения «Нищий», «Щи», «Деревня»; с похвалой отозвался он о необычной форме этих произведений: «Сам язык, известный, гармонический, образный тургеневский язык – производит впечатление скорее стихов, чем прозы…»[67]. Небольшую статью неизвестного критика, озаглавленную «Поэтические искры И. С. Тургенева», поместила также газета «Одесский листок»; в статье, между прочим, были следующие слова: «Нужно ли говорить об эстетической жажде, с которой бросится каждый к страницам „Вестника Европы“, на которых рассыпаны поэтические искры маститого художника, – искры дышат поэзией и глубиною мысли; нужно ли говорить о том высоком наслаждении, которое испытывает читатель, любуясь этими мимолетными набросками, этими художественными отрывками, от которых веет бодростью, свежестью, молодостью великого бессмертного таланта и глубоко любящего сердца»[68].

При жизни Тургенева появилось еще несколько более подробных разборов «Стихотворений в прозе», но они не отличались проницательностью, а временами были тенденциозными и несправедливыми. В статье о последних произведениях Тургенева Н. Невзоров назвал «Стихотворения в прозе» «калейдоскопом, составленным из разнообразных по величине и качеству бриллиантов»; по его мнению, «необычайная сила выраженных в этом калейдоскопе мыслей и чувств производит впечатление скорее стихов, чем прозы. Это – то элегии, то басни, то эпиграммы». Далее Невзоров сделал краткий обзор стихотворений, разбив их на четыре произвольно выбранные им группы: «1. стихотворения, в которых отразилась духовная физиономия Ивана Сергеевича как поэта-художника; 2. стихотворения, в которых он со свойственною ему тонкостью ума подмечает разные черты нашего общества, клеймя их ядовитой эпиграммой; 3. стихотворения, в которых поэт рисует картины приближающейся смерти, и наконец 4. стихотворения, в которых он всею силою своей души выражает симпатию к родному краю и заботится о благе народном». Вместе с тем критик выделил несколько «стихотворений», признанных впоследствии особо знаменитыми, и впервые сопоставил некоторые из них с другими произведениями Тургенева или современной ему литературы. Слова из стихотворения «Воробей» – «Только ею, только любовью держится и движется жизнь» – напомнили ему «одно из последних произведений Л. Н. Толстого» – «Чем люди живы»; основную мысль «Разговора» он в близкой формулировке нашел в «Довольно» Тургенева; отрывок «Чернорабочий и белоручка» сопоставлен критиком с тем эпизодом «Нови», где Нежданов рассказывает Марианне о своей деятельности по распространению агитационных брошюр вроде «Сказки о четырех братьях»; в параллель к «Двум четверостишиям» приведена цитата из полемической заметки Тургенева по поводу «Отцов и детей»[69].

Отзыв о «Стихотворениях в прозе» Л. Е. Оболенского, включенный в его критические заметки «Обо всем» в «Русском богатстве» за 1883 г., крайне тенденциозен. Возмущенный единодушными похвалами, которыми новое произведение было встречено читателями, Оболенский ставит вопрос, заслуживают ли прославления «Стихотворения в прозе» Тургенева («маститого ветерана»), и приходит к мысли, что они сильно переоценены: «Конечно, – говорит он, – эти наброски имеют известное художественное достоинство; они сделаны рукой опытной, сделаны эффектно, с привычным умением в двух-трех словах отчеканить мысль, чувство, образ»; однако именно эти мысли и образы критику глубоко чужды. Так, например, по его мнению, «чуть не в каждом отрывке автор вспоминает о своей грядущей близкой смерти <…> сделать мысль о смерти своей idee fixe, так конвульсивно, так судорожно трепетать от ужаса при ее приближении, это – явление вовсе не нормальное, это характеризует особый тип душевного склада, особую нравственную консистенцию, не возбуждающую чересчур глубокого эстетического впечатления в читателях». С другой стороны, Оболонскому казалось, что Тургенев, каким он предстает в «Стихотворениях», «не верит в будущее родной страны и родного народа. Здесь, у нас на Руси, всё возбуждает в нем только желчь и отрицание: и народ, и критики, обидевшие его, и всякие дураки, которые, по его словам, прославились тем, что кричали о новизне, и молодежь, которая не оценила его. Невольно удивляешься этому нравственному противоречию: человек не верит в жизнь и всё же с ужасом цепляется за нее холодеющими руками»[70].

Другие критики тех же лет воспринимали «Стихотворения в прозе» не столь одноцветно и тенденциозно; А. Незеленов, например, встречавшийся с Тургеневым и обменявшийся с ним несколькими письмами, в своих публичных чтениях о покойном писателе в 1883–1884 гг. утверждал (вслед за Стасюлевичем), что «Стихотворения в прозе» – это «небольшие заметки, в поэтической форме высказанные мысли, чувства, из которых, как из зерна, могли потом развиться целые произведения или эпизоды произведений», и что они очень противоречивы по своим мыслям и отраженным в них чувствованиям: «Самые разнородные настроения духа писателя нашли здесь, как и следовало ожидать, свое выражение, свой отзвук: здесь и мрачные <…> мечты и надежды, и любовь к родине, и сомнения в русском обществе, и мысли о себе самом и своей судьбе»[71].

Своеобразным откликом на «Стихотворения в прозе» была серия пародий, появившихся в журнале «Стрекоза» с таким примечанием от редакции: «Печатая эти, не лишенные остроумия, безделки, мы смотрим на них, как на безобидную пародию, напоминающую, конечно, только заголовками и внешнею формою своею, превосходные и возвышенные мечты и сказки маститого беллетриста». Пародированные стихотворения имеют следующие названия: «Товарищ», «Прохожий», «Рассказ без названия», «Свет не без добрых людей, или Парусиновые панталоны», «Стой!», «Молитва», «Деревня» и «Русский язык». В этих пародиях, используя тургеневские «стихотворения», пародист высмеивает отрицательные социальные и политические явления русской действительности[72].